«Времена всегда тяжелые»
Два года назад не стало модельера Вячеслава Зайцева. Через год умер его сын Егор. А Дом моды в центре Москвы, который строили специально для модельера, худо-бедно живёт. Правда, от наследия кутюрье осталось немного: часть помещений сдается в аренду, часть пустует. Действительно, какой дом Моды без модельера?
Мы посмотрели на остатки былой роскоши и оценили коллекцию Вячеслава Зайцева, которая выставлена на распродажу.
тестовый баннер под заглавное изображение
Десятиэтажное здание Дома Моды на проспекте Мира построили в 1982 году специально для Вячеслава Зайцева. В 90-е здание передали в собственность модельеру. Правда, земля осталась у государства. И за нее нужно было платить аренду. Одно время здание думали продать из-за накопившихся многомиллионных долгов. Но, судя по всему, семья рассчиталась.
Сейчас на входной двери висят три таблички: салон-музей, агентство моделей и фотостудия. На витринах – портреты Вячеслава и Егора Зайцевых. За стеклом стоят манекены в чёрных майках с надписями: «Нет, мы не закрылись», «Да, мы всё еще работаем».
За последние годы тут ничего не изменилось. Ремонта особого, как не было, так и нет. Вахтер на входе нажимает кнопку и пропускает меня в салон-музей, который представляет из себя магазин одежды Вячеслава Зайцева. Из посетителей – я и ещё одна женщина в возрасте. А ведь в советские годы народ занимал сюда очередь с ночи, чтобы утром успеть смети весь товар.
В зале играет «Отель Калифорния». Делаю фото интерьера и слышу грозный голос: «Фотосъемка запрещена!».
— Почему?
— Зап-ре-ще-но! – из-за рейлов с одеждой выходит женщина.
В комнате собраны вещи из разных коллекций Зайцева. Везде висят таблички, на которых указан год выпуска: «1998», «1990», «1988»…
— Всё можно купить, — информирует дама. — Если не подойдет, есть индивидуальный пошив. Эскизов осталось много, по ним обшивается.
— Это все вещи Зайцева или ещё кого-то?
— Здесь только коллекция Вячеслава Зайцева! — раздражается хранительница. — Больше ничего не может быть. И не будет!
Рассматриваю длинное белое платье в цветочек и вздрагиваю от резкого замечания: «Руками не трогать!».
На мой взгляд, одежда, сумки, сделанные модельером, кажутся, мягко говоря, устаревшими. Наряды подойдут разве что для киношных образов.
Цены на винтаж приличные. Платья по 55 тысяч рублей, пальто — от 120 тысяч. Хотя по такой же стоимости сейчас продают вещи в некоторых масс-маркетах.
— Многие считают, что у нас цены очень низкие, — реагирует на моё удивление женщина. — Доход у всех разный: кто-то живет от зарплаты до зарплаты, от пенсии до пенсии. А кто-то может себе позволить такое в любом количестве. Здесь висит не всё, много сложено на складе. У Вячеслава Михайловича была установка, его почитателям должна быть доступна одежда. Кстати, у меня в гардеробе тоже есть вещи Зайцева, я же с ним столько лет работала.
— Почитатели не считают, что эти вещи уже не актуальны?
— А что здесь не актуального? Такая мода — вне времени. Мы с вами долго можем развивать дискуссию на эту тему…
Посетительница, которая зашла со мной, робко объяснила цель своего визита: хотела бы сшить на заказ.
— Вам нужно приобрести ткань, мы закупкой не занимаемся — не рентабельно, — объяснили ей. — Принесете, вам пошьют за 2-3 недели. Жакет – 45 тысяч, платье — 50, юбка от 30 тысяч.
Потенциальная заказчица молча уходит.
Помимо одежды в помещении висят картины кутюрье.
— Тоже Зайцева? – на всякий случай интересуюсь.
— Вы пришли в дом Вячеслава Зайцева, здесь не может быть других художников, модельеров. Всё принадлежит маэстро! Всё подлинники.
Спрашиваю про цены на полотна.
— Если для вас платье 50 тысяч дорого, то картина вообще не по карману. Думаю, больше полутора лямов. Но с каждым годом они будут только повышаться в цене.
— Покупают?
— Покупают, из-за границы приезжают, — без лишних подробностей утверждает собеседница.
На вопрос, что осталось от модной империи кутюрье, помимо одежды, женщина отвечает.
— Один цех остался, было два. Сейчас нерентабельно столько отшивать. Это раньше у нас был ажиотаж. Мама дорогая, сколько народу у нас одевалось. Сейчас рынок перенасыщен одеждой. И мне не нравится, что клиенты трогают руками вещи Вячеслава Михайловича. Привыкли вести себя, как в магазинах. Это наше бескультурье! Здесь ведь каждая вещь индивидуальна, размерного ряда нет. Все сделано руками маэстро! Он сам ткань подбирал. Понимаете мою боль? А сделаешь замечание таким, вслед несутся оскорбления, могут послать. Хорошо у нас камеры тут везде есть. Правда, я тоже могу ответить, как надо. Ещё часто заходят и говорят: надо то поменять, это сделать. Какое они имеют право давать советы в чужом доме?
— Странно, что это все вообще сохранилось в такие тяжёлые времена.
— Времена всегда тяжёлые, — наконец соглашается со мной смотрительница салона.
