Приведены подробности последних дней жизни Мэрилин Монро перед ее таинственной гибелью
В американской истории есть ряд загадок, которые будоражат воображение публики и порождают на протяжении десятилетий множество версий и интерпретаций. Кончина звезды экрана прекрасной Мэрилин Монро – одна из таких тайн. «Я знаю много опасных секретов о семье Кеннеди. Я потрясу мир», – эти зловещие слова Мэрилин Монро перед тем, как ее нашли обнаженной и мертвой в постели, заставляют многих думать, что актрису убили, чтобы заставить замолчать.
тестовый баннер под заглавное изображение
Британский таблоид Daily Mail опубликовал отрывок из книги «Последние дни Мэрилин Монро» Джеймса Паттерсона и Имоджен Эдвардс-Джонс. Ответов на загадку о смерти актрисы этот фрамгент не дает, однако места для сомнений оставляет немало.
“Боже мой, какая красивая женщина, думает джазовый певец и пианист Бадди Греко. Он сидит возле бунгало Фрэнка Синатры на озере Тахо, когда подъезжает лимузин и из него выходит великолепная женщина в темных очках. Это Мэрилин Монро. Она приветствует его, крепко обнимая за шею. Он находит ее «умной, забавной, интеллигентной, хотя и хрупкой». Вместе с английским актером Питером Лоуфордом и его женой Пэт они гостят у Синатры на выходные.
Также приглашены многие другие голливудские друзья Синатры и партнеры по мафии, такие как Сэм Джанкана. Синатра и Лоуфорды знают о том, что происходит между Мэрилин и четой Кеннеди, и надеются, что отъезд из Лос-Анджелеса поможет ей отвлечься.
За последние несколько недель она впала в депрессию и замкнулась в себе. Она почти никого не видела, кроме своей экономки миссис Мюррей и врачей – своего психиатра доктора Ральфа Гринсона 28 раз за последние 35 дней и своего лечащего врача доктора Хаймана Энгельберга 13 раз.
В тот вечер, после того как Греко ушел со сцены после исполнения своего большого хита 1960 года «Леди-бродяжка», он заметил в дверях нетвердо стоящую Мэрилин, явно пьяную, вызывающую и злую. ‘На кого, черт возьми, они все уставились?» — слышит он ее голос. Это не та звезда, которую мы привыкли видеть, думает он.
Синатра быстро реагирует. Он зовет своего телохранителя, который подхватывает крошечную блондинку и уносит ее прочь. Греко беспокоится о ней и выходит вслед за ней на улицу, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Он находит Мэрилин, сидящую в одиночестве у бассейна в лунном свете, бледную и не в себе, и провожает ее обратно в бунгало.
Следующие часы она проводит как в тумане. Возможно, у нее была передозировка.
Возможно, она упала с кровати. Возможно, она подверглась неосознанному нападению. Она не может вспомнить.
На следующий день они с Лоуфордом летят обратно в Лос-Анджелес на частном самолете Синатры. Она, спотыкаясь, босая и перепачканная, садится в лимузин, который ждет ее, чтобы отвезти домой. По дороге домой Лоуфорд останавливается, чтобы сделать продолжительный телефонный звонок из автомата. Мэрилин — вспыльчивая девушка, и есть люди, которых он должен предупредить.
Мэрилин жалуется всем, кто готов слушать, что братья Кеннеди использовали ее. Она звонит своему другу Бобу Слэтцеру, кипя от злости. ‘Я собираюсь раскрыть все это чертово дело! Я собираюсь рассказать все! Что Кеннеди получили от меня то, что хотели, и двинулись дальше!» Когда она узнает, что Бобби (имеется в виду Роберт Кеннеди – «МК») будет присутствовать на юридической конференции в Сан-Франциско, в 350 милях к северу от Лос-Анджелеса, она планирует встретиться с ним там лицом к лицу.
Бобби приезжает в Сан-Франциско со своей женой Этель и четырьмя детьми. Из дома Мэрилин несколько раз пытается связаться с ним в его отеле, но, к ее ярости, он не отвечает на звонки.
Друзья пытаются успокоить ее и отговорить от проведения пресс-конференции, на которую им угрожают. Постарайся быть более сдержанной, предупреждает Слэтцер. Все беспокоятся о ее душевном состоянии. Если она будет общаться с прессой в своем нынешнем состоянии, кто знает, что она скажет?
За ней наблюдают на случай, если она сорвется. Доктор Гринсон приходит один раз в день, иногда дважды. Лоуфорд почти ежедневно приглашает ее на встречи. Ее публицист Пэт Ньюкомб находит предлоги, чтобы переночевать в доме Мэрилин. Однажды вечером они пошли в ресторан, Мэрилин слишком много выпила, а затем проглотила снотворное в попытке немного отдохнуть.
Но заснуть не удается, и не в последнюю очередь потому, что Мэрилин постоянно будит пронзительный звонок белого телефона, стоящего у ее кровати, ее личной линии. «Оставь Бобби в покое, бродяга», — постоянно ругается на нее неизвестная женщина. «Этель?» — спрашивает Мэрилин. На линии нет связи.
Сид Скольски — журналист, работающий в Голливуде и дружащий с Мэрилин на протяжении десятилетий. Он звонит, чтобы узнать, как у нее дела, и она начинает рассказывать о своих проблемах с Кеннеди. Она настаивает, что встречается с одним из них. Сегодня вечером.
Более поздние записи с микрофона скрытого видеонаблюдения, который был спрятан в ее доме, показывают, что встреча действительно состоялась. Оборудование было установлено бывшим детективом полиции нравов по имени Фред Оташ, который зарабатывает на жизнь «проверкой фактов» для журналов светской хроники.
На записи Лоуфорд и Бобби находятся в глубоком конфликте с очень эмоциональной Мэрилин, которая требует объяснений, почему Кеннеди не собирался жениться на ней. По словам Оташа, это «ожесточенный спор об их отношениях, обязательствах и обещаниях, которые Бобби дал ей. Она сказала, что ее передавали из рук в руки, как кусок мяса.’
Бобби, тогдашний генеральный прокурор США, теряет контроль над своим тоном. Он кричит, что не уйдет, не найдя то, за чем пришел, – маленькую красную книжечку Мэрилин, в которой она хранила все свои записи о «политических вопросах», которые она обсуждала с ним, а до него — с его братом.
“Где, черт возьми, это? — кричит он на нее. – Мы должны знать. Это важно для семьи. Мы можем сделать все, что вы захотите, но мы должны найти это». Мэрилин отказывается отвечать. Оташ сообщает: «Она кричала. Бобби взял подушку и прижал ее к кровати, чтобы соседи не услышали. В конце концов, она успокоилась, и тогда он решил, что пора уходить”.
Оставшись одна, Мэрилин лежит в постели с телефоном в руках. На какое-то время она успокаивает себя таблетками, но позже тем же вечером звонит по телефону и рассказывает о «изменах… высокопоставленных мужчинах… тайных любовных связях».
Одному из собеседников по телефону она говорит: «Я знаю много секретов о семье Кеннеди. Опасных секретов». Другому она сообщает, что у нее есть новости, которые «однажды потрясут весь мир’.
Звонит Лоуфорд. Она должна была поужинать у него дома сегодня вечером. Разговаривая с ней, он встревожен тем, как странно звучит ее голос. Он кричит на нее, пытаясь привлечь ее внимание. Мэрилин отвечает: «Попрощайся с Пэт [его женой], попрощайся с Джеком и попрощайся с собой, будь…» Затем наступает тишина.
5 августа 1962 года экономка Мэрилин Юнис Мюррей внезапно просыпается, чувствуя, как что-то сжимается у нее в животе. Сейчас 3 часа ночи, и она беспокоится, сама не зная почему. Возможно, это просто из-за удушающей жары. Она встает с кровати, нашаривает на ощупь розовые тапочки и халат в тон, открывает дверь своей спальни и проходит по коридору в спальню Мэрилин.
Дверь закрыта, но под нее просунут телефонный шнур, с помощью которого Мэрилин звонит по ночам. Из щели под дверью просачивается свет лампы. Она прислушивается. Тишина настораживает ее. Никто не смеется. Никакого хриплого шепота. Что-то не так.
Юнис дергает ручку, но дверь заперта. Это неожиданно. Мэрилин боится запертых дверей. Ее дверь запирается, только когда она с другом-джентльменом. Сегодня она легла спать одна.
Начиная паниковать, Юнис выбегает в соседнюю комнату, хватает другой телефон и набирает номер доктора Гринсона. Он живет неподалеку и заходил к ней домой раньше. Когда он поднимает трубку, она выпаливает: “Это Мэрилин. Ее дверь заперта. Я не могу с ней связаться». Он немедленно отправляется в путь.
Юнис берет с камина в гостиной металлическую кочергу, выходит на лужайку и останавливается перед спальней Мэрилин. Свет включен, но шторы задернуты. Одно окно слегка приоткрыто. Встав на цыпочки, она просовывает кочергу в щель и тычет в верхнюю часть занавесок, отодвигая одну из них в сторону вдоль перил, открывая жутковатую сцену.
Мэрилин лежит на кровати на спине, ее глаза закрыты, губы слегка приоткрыты. Обнаженная. Алебастровая кожа. Обесцвеченные светлые волосы распущенными локонами обрамляют знаменитое лицо. Простыни обернуты вокруг ее икр. Ее рука все еще сжимает телефон, который висит на крючке. Она выглядит такой умиротворенной. У нее снова передозировка? Она просто спит? Или она на самом деле мертва?
По дороге с визгом проезжает машина, и доктор Гринсон бежит через лужайку. “Она дышит? Она пошевелилась? Вы ее видите?» — спрашивает он. Он видит кочергу, хватает ее и разбивает окно спальни, затем перекидывает ногу через подоконник и забирается внутрь.
Он склоняется над Мэрилин и осторожно нажимает на ее тонкую шею. Пожалуйста, Боже, пусть будет пульс. Он нажимает сильнее. Плоть на ощупь прохладная, не такая теплая, как ему хотелось бы. Может быть, там что-то есть? Вот! Затем он понимает, что это бьется его собственное сердце. «Мы потеряли ее!» — кричит он, и его колени подгибаются.
Он открывает дверь спальни изнутри, чтобы впустить плачущую экономку, затем пересчитывает пузырьки с таблетками на ночном столике. Восемь. Десять. Двенадцать. Пятнадцать…
(…) Хлопает входная дверь. По терракотовой плитке холла слышен топот бегущих ног. — Где она? — спрашивает доктор Энгельберг, личный врач Мэрилин, которому Юнис тоже позвонила.
Он врывается в дверь спальни: “Она дышит? Вы проверяли пульс? Вы уверены, что она все еще жива?”
«Она умерла», — отвечает доктор Гринсон, медленно покачивая головой. Доктор Энгельберг осматривает тело с помощью стетоскопа, затем соглашается. «Нет никаких признаков жестокой игры, ни крови, ни раны, — заявляет он, — но она определенно ушла’.
(…) Он смотрит на Мэрилин, лежащую на кровати, и качает головой. «Я думаю, нам следует укрыть ее, не так ли? Или, по крайней мере, перевернуть ее на живот? Чтобы придать этому месту немного благопристойности». Они переворачивают ее, накрывают и вызывают полицию.
“Мэрилин Монро умерла». Сейчас 4.15 утра, и сержант Джек Клеммонс из полицейского управления Лос-Анджелеса предполагает, что это розыгрыш. «Кто, вы сказали, звонил?» спрашивает он. — Я доктор Хайман Энгельберг, ее лечащий врач…
“Я приеду прямо сейчас», — говорит Клеммонс, но когда он приезжает, уже почти 5 утра. Он вызывает по рации подкрепление. Он надеется, что они не задержатся надолго… Он стучит в парадную дверь, но ему не сразу открывают. Изнутри доносятся шепот и шарканье. Наконец, отвечает женщина. «Я экономка Мэрилин Монро», — говорит она ему. «Или была ею»…
Юнис Мюррей отводит его в спальню, где доктор Гринсон сидит, обхватив голову руками, а доктор Энгельберг меряет шагами ковер. На полу валяются таблетки, сумочки и одежда, а пол усеян осколками стекла.
Полицейский смотрит на тело Мэрилин, прикрытое простыней. Она лежит на животе. Одна рука свисает с кровати, сжатая в кулак. Ногти у нее обкусаны до мяса.
(…) Клеммонс откидывает простыню. Видны характерные светлые локоны, плавный изгиб плеч, сияющая белизной кожа спины. Кажется, что продолжать в том же духе почти неприлично. Он быстро накрывает ее.
Раздается стук в парадную дверь, и на пороге появляется молодой человек, одетый в рабочие брюки. Это зять миссис Мюррей, и она позвала его, чтобы он починил окно, которое доктор Гринсон разбил, чтобы забраться внутрь. Когда разнорабочий заходит внутрь, он говорит сержанту, что у дома стоят репортеры. Их человек двадцать или тридцать. «Что-то случилось?» — спрашивает он.
Секрет раскрыт. Голливудская богиня экрана мертва. Радиопереговоры Клеммонса о подкреплении были услышаны, и редакторы газет будят репортеров, требуя, чтобы они подъехали к дому. Вскоре вдоль дороги припарковались грузовики с новостями.
Внутри дома полиция оборудует кабинет на кухне, пока к расследованию присоединяются новые сотрудники. Полицейский фотограф снимает спальню Мэрилин.
Журналисту светской хроники удается проникнуть внутрь и сфотографировать Мэрилин на кровати. Притворяясь, что он из офиса коронера, он удаляется только тогда, когда прибывает настоящая команда.
Все хотят взглянуть. На что? На тело? На локон светлых волос, свисающий с задней части носилок? Директор морга скрещивает руки Мэрилин на груди и укрывает ее одеялом, прежде чем положить на каталку.
Доктор Энгельберг провожает мрачную процессию к фургону, ожидающему снаружи. «О, дорогая, дорогая Мэрилин», — вздыхает он, когда фургон исчезает за воротами под взрыв тысячи фотовспышек.
(…) Коронер, который первым выносит решение по делу, высказывает «предположительное мнение», что «смерть наступила в результате передозировки какого-либо наркотика»…
Но детектив из отдела по расследованию убийств Джек Клеммонс считает, что то, чему он стал свидетелем, было «самой явно инсценированной сценой смерти, которую я когда-либо видел. Пузырьки с таблетками на ее столе были расставлены в аккуратном порядке, а тело было расположено намеренно».
Действия других людей вызывают вопросы, например, быстро переданное Лоуфордом указание следователю Фреду Оташу «сделать все, чтобы убрать из дома Мэрилин что-либо компрометирующее», что могло бы связать ее с Джеком и Бобби Кеннеди.
Во время интервью Би-би-си миссис Мюррей произнесла что-то вроде: «О, почему я должна продолжать скрывать это?» Интервьюер спрашивает: ‘Что именно, миссис Мюррей?’ «Ну, конечно, Бобби Кеннеди был там», — отвечает она.
Также есть что-то странное во вскрытии, когда вместо более опытного главного судмедэксперта назначается младший судебно-медицинский эксперт доктор Томас Ногучи.
Он не обнаруживает ни следов от уколов наркотиков, ни следов физического насилия. Вскрытие подтвердило, что кровь отравлена барбитуратами, а в желудке не было частиц пищи, даже желтого красителя, которым покрыты капсулы нембутала.
Но он так и не провел полный комплекс анализов органов. Позже он признался: «Я не выполнил все, что должен был».
Джон Майнер, возглавляющий медико-юридический отдел окружной прокуратуры Лос-Анджелеса, убежден, что кто-то поставил Мэрилин клизму, содержащую смертельную комбинацию нембутала и успокоительного хлоралгидрата. Он считает доктора Гринсона неофициальным “подозреваемым”.
Поскольку подобные вопросы остаются без ответа, возникает вопрос, будет ли Мэрилин Монро когда-нибудь покоиться с миром”.
